Современное языкознание считает возможным постичь в целом совокупность элементов и правил, присущих определенному языку, - то есть перечень форм и норм, - видя здесь определенную языковую систему. С другой стороны, исходя из этой системы, можно рассматривать живую разговорную речь - те же беседы, монологи, сообщения и т.д. - как определенного рода события, происходящие благодаря использованию возможностей вищеозначеного запаса элементов и правил. Тем самым в языкознании делается основополагающее различение языка как языковой системы и речи как языковой события (по Соссюру, langue - parole).
Такая постановка вопроса актуализирует богатый внутренний потенциал языка как иерархически-стратифицированной системы различений - способность формулировать бесконечно много различных сообщений с помощью достаточно ограниченного количества знаков первой степени (букв), сравнительно небольшого количества знаков второй степени и т. д. Способ, который комбинированные определенные знаки языковой системы, определяет, в конечном итоге, содержательную отличие сообщений. Например, разница фонем как элементов языковой системы ("год" - "рог") создает различные смыслы в речевых событиях, влияя на их ход, а через них - на мировоззрение и жизнедеятельность человека.
Это, бесспорно, так. Однако не следует забывать, что различие тех же фонем основана не на акустичнім уровне, а определяется с фонетической системы, которая своей систематизацией, а следовательно, и смысловой релевантности, непосредственно благодаря словарному запасу (монемному уровневые системы). Однако и изолированное слово само по себе еще не содержит достаточно содержания, - его ограниченное содержание мертв до тех пор, пока слово, эксплицитно или, по крайней мере имплицитно ("остаточное" значение слова, которое мы получаем, заглядывая в словарь), не становится частью предложения. Более того, предложение также приобретает смысл не как грамматический пример, а как співвіднесене по контексту с другими предложениями, то есть в определенной языковой ситуации, которая, в свою очередь, вплетенная в жизненный контекст, где уже работают "навколомовні" факторы - определенное эмоционально-психологическую окраску, определенный тон, что "творит музыку", и т.д. Языковая система, несмотря на всю свою дифференциально-стратифікаційну мощность, способна лишь определять, как определенный знак может иметь другой смысл именно как другой, но не то, как он вообще может "иметь смысл".
Вышеизложенное приводит к выводу: и речь как определенным образом систематизированный запас знаков, и языковые события предполагают и активно влияют друг на друга в культурно-историческом развитии и функционировании языка. Без постоянной языковой системы не произошло бы процесса "очеловечивания" мира - "речь" осталась бы в очень узком кругу почти совсем не ієрархізованих знаков, которые сформировались естественным путем (звуков, жестов), и в силу своей природной "понятности" были бы отнюдь не достаточным стимулом для дальнейшего развития специфики человеческого мира. Однако, с другой стороны, сама языковая система образуется только в процессе живого вещания. Рассматриваемая же безотносительно к ее эффективного функционирования, взаимопонимания и общения людей, она рискует превратиться в бессмысленную игру определенных звуковых или пространственно организованных конфигураций.