Раздел 16

 

ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ УКРАИНСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ

 

Мотивация внутренней формы, етимон образного восприятия вследствие различных экстралингвистических факторов со временем может затемнюватися, а то и вовсе теряться для рядового говорящего. Происходит процесс перекодирования первоначальной признаки, создания "образа образа" (А. Потебня), хотя каждый новый этап его внутреннего развития базируется на предыдущем образе. "Размотать" этапы перекодировка образа, приблизиться к прототипу или инвариантная структурно-семантической схемы становления ФЛ призвана сравнительно новая наука - этимология фразеологизмов.

Глубокие этимологические разведки во второй половине XIX и па начале XX в. осуществили А. Потебня, А. Афанасьев, М. Сумцов. Весомые результаты наблюдений, преимущественно в области етнофразеології, одержали М. Максимович, С. Исаевич, И. Франко, Ф. Колесса, В. Иванов, М. Зубрицкий. Ценный материал подали М. Драгоманов, Б. Гринченко, В. Милорадович, А. Малинка, Ф. Волков (Волк) и др. Позже плодотворно работали Л. Булаховський, Бы. Ларин, А. Горбач, М. Демский, А. Ивченко, А. Коваль, Л. Коломиец, В. Коптилов, Ф. Медведев, О. Мельничук, В. Мокиенко, В. Скляренко, Л. Скрипник, Я. Спринчак и др. По подсчетам А. Ивченко, на конец XX в. (1999) проетимологізовано 681 фразеологічну единицу, а требуют разнотипных этимологических комментариев около 1000 единиц. Он же заключил и библиографический указатель "История и этимология украинской фразеологии" (1998), который охватывает труда исследователей почти за полтора века (1864 - 1998). Источниками указателя стали "все без исключения" специальные публикации по этимологии украинской фразеологии. Кроме того, составитель ввел до указателя и литературу "по этимологии идентичных фразеологизмов других славянских языков", что, несомненно, будет стимулировать и облегчать этимологические изыскания на украинской лингвистической базе.

Значительный импульс этимологическим студиям на качественно новой основе дала статья М. Толстого "О реконструкции праславянской фразеологии". Ученый пришел к таким выводам.

1. Важно, чтобы фразеологизм функционировал в диалектах, а не в литературных языках.

2. Существенная география фразеологизма и его вариантов. Желательна их наличие не во всех славянских языках и диалектных зонах, а лишь в Отдельных крупных и мелких районах и в первую очередь архаичных. Представительство не в одной только группе славянских языков (восточной, Западной, южной) важное и показательное.

3. Важно отсутствие фразеологизма в индоевропейских языках (кроме балтийских), то есть в языках, которые имели значительный книжно-культурное влияние, как гарантия, что возможность калькирования минимальная. Украинский и русский языки (белорусский меньшей степени) испытывали мощное влияние восточной идиоматики, особенно со стороны тюркских языков. Контрольную функцию в определенной степени могут выполнять при этом западнославянские языки.

4. Существенная наличие определенного количества формальных и смысловых (семантических) вариантов фразеологизмов. Характер и число вариантов, прежде всего формальных, оцененных в лінгвогеографічному плане, могут быть достаточно ярким критерием определения возраста фразеологизма.

5. Существенная и необходимая опора на экстралингвистическую ситуацию (старославянский, праславянский) во всех случаях, когда она может быть восстановлена археологическим, сравнительно-этнографическим, сравнительно-мифологическим, сравнительно-фольклористичним и др. путем [285: 285-286].

Высказанные соображения М. Толстого остаются основополагающими для этимологизации не только праславянского, но и более фразеологии.