РАЗДЕЛ X

ПОСТКЛАССИЧЕСКИЙ РАЗВИТИЕ МИРОВОЙ ФИЛОСОФИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - XX вв.

Эволюция религиозной философии в ХХ в. Філосовські взгляды П. Флоренского и С. Булгакова

В условиях усиления кризисных ситуаций, дегуманизации отношений между людьми, дегармонізації системы "природа - общество" активизируется роль религии и религиозной философии, тех философских течений, которые ставят перед собой задачу усилить веру и не только подвести к религиозным выводам массовое сознание, но и включить религию в содержание философии. Эта тенденция, начиная с конца 80-х годов, четко прослеживается в духовной жизни Украины, где при поддержке отдельных политиков идет насаждение откровенного клерикализма. Правда, тогда как Русская православная церковь, Украинская православная церковь, Украинская автокефальная церковь и Украинская греко-римская церковь заняты борьбой за сферы влияния, а вернее за лучшие и богатые епархии, влияния приобретают другие конфессии, а в Украину "совпадают" проповедники со всего мира: Европы, Америки, Африки, Израиля, христиане и иудеи, даосы и кришнаїсти, мусульмане и индуисты. Так, если с 1989 г. до наших дней количество верующих среди украинской интеллигенции выросла на 29 %, то более 40 % из них тяготеют отнюдь не в христианско-православной традиции, а до католицизма, протестантских течений и нетрадиционных религий.

Относительно религиозной философии, то из всех ее видов наиболее распространилась католическая философия - неотомизм, обновлене и приспособлено к современным условиям учение Фомы (Томы) Аквинского, представителями и пропагандистами которого являюсь Я. Бохенський, К. Веттер, К. Войтыла, П. Грене, Ж. Дажо, А. Демпф, Е. Жільсон, М. Кромпец, И. Лотц, Же. Маритен, Д. Мерсье, М. Мюллер, К. Сельва, И. Де Фриз, П. Шошар и др.

Свою историю современный неотомизм начинает с энциклики папы Льва III "Aeterni pater", провозглашенного в 1879 г. В ней официально сообщалось о восстановлении в католических школах христианской философии в духе ангельского доктора Фомы Аквинского. Более чем 700-летняя продолжительность философии Фомы Аквинского дала основание ее сторонникам объявить томизм "етерністичною" (вечной) философской системой. Томизм действительно имеет долгую и зигзагообразную историю, в которой он переживал этапы успеха и падения, жизнеспособности и бессилие, неудачных попыток адаптации и актуализации, вегетации и возрождения, оживления и упадка. Возрождение томіської мысли, а потом ее оживления на рубеже 20 - 30-х годов связано с интенсификацией исследований по реконструкции философии Фомы Аквинского, появлением значительного количества работ, посвященных ее адаптации к новым условиям, развертыванием средних и высших учебных заведений. После долгого периода невмешательства в интеллектуальную жизнь общества томіська философия вышла из уюта церковных стен на широкий простор современной мысли, став официальной философией Ватикана. Конечно, неотомизм не ограничивается повторением известных положений из "Summa teologie" Аквината. Его учение многогранно, где наряду с комментариями Фомы Аквинского значительное внимание уделяют разъяснению указаний церкви и прежде всего религиозной политики Ватикана. Привлекает он тем, что формально провозглашает силу разума и науки, выступает против модного нынче иррационализма и субъективизма, признает объективное существование мира и стремится дать его философскую картину, то есть возникает как мировоззрение, отстаивает моральные ценности и учреждения.

Предпосылкой всей философии неотомизма является признание Бога как исходной субстанции, качественной разницы между верой и знанием, установление гармонии между ними. Здесь утверждается, что вера и знание не исключают, а дополняют друг друга как два данных Богом источника истины. Хотя неотомизм признает, что вера нужна человеку там, где отсутствует знание, но он не признает слепой иррациональной веры, утверждая, что вера должна опираться на разумную основу. С этой целью неотомизм использует концепцию двойственности истины. Источником истины он провозглашает божественное начало, которое отражено в Священном Писании. Однако для того чтобы человек мог принимать на веру содержание священных книг, она должна быть убеждена в том, что Бог существует. Неотомизм отмечает, что признание существования Бога является не только вера, но и знания, логическое же доказательство является переходом к вере. Истины веры сверхъестественные, над - разумные, поскольку исходят от Бога, они выше истин разума. Однако, если до истины в знании человек приходит через убедительные факты или данные чувства, то истины веры существуют вечно и заслуживают больше уважения, чем истины науки.

Учение Фомы Аквинского открывается таким, которое обладает универсальной способностью воспринимать все истины, что человеческая мысль открывает. Оно рассматривается отправной точкой для науки, философии и теологии в такой же мере, как творчество Лавуазье составляет отправной пункт для развития химии, а творчество Клода Бернара - для физиологии. Утверждается, что учение Аквинского предвосхитило современную атомистику, интуитивно подошло к теории относительности. Если и встречались в этом учении некоторые погрешности, то они были связаны не с его создателем, а с языком того времени. Большая жизненность приписывается томіській мысли в области биологии, современной антропологии, особенно в преодолении односторонности сартрівського экзистенциализма.

Социальные взгляды неотомизма не содержат ничего нового и специфического, чем бы они відрізнчлися от других форм религиозной философии. Здесь отрицается объективное существование законов общественного развития, отмечается, что ход истории предусмотренный божьим промыслом, против которого человек бессилен. Согласно концепции творения мира и человека смысл истории и человеческого бытия усматривается в служении Богу и в надежде на божественное спасение. Сама история включается в историю спасения, приобретает в ней свое фіналістичне объяснения. Однако сегодня распространяется мнение о том, что история разворачивается в пространстве и во времени двух историй - светской и священной, где священная история совершается в светской. Однако истинной историей считается священная (божественная), поскольку только она обладает последовательностью, смыслом, связями, тогда как все остальное предстает хаосом. Гуманистический смысл истории рождается благодаря пришествию Христа как "богочеловека", что дается индивиду в опыте конечного его земного существования. Без этого опыта абсолютного поглощения индивидуального существования "тотальной" божественной всеєдністю не может быть речи о земную историю, которая сама по себе лишена смысла.

Необходимость приспособления религиозной философии до современных условий, актуализация неотомизма в соответствии с изменениями условий социальной жизни нашей эпохи потребовали изменения ряда их положений. Это четко проявилось в решениях II Ватиканского собора (1963 - 1965). Основное содержание принятых на нем документов является стремление доказать, что церковь не является ни реакционной, ни обскурантистською, ни архаической, ни буржуазной, что она не отождествляется ни с какой политической системой. Собор выступил против ретроградов, предсказателей изоляционизма, чьи мысли обращены в прошлое, против тех, кто видел в церкви лишь неизменную систему. Післясоборний период характеризуется обновлением и интенсификацией разработок философско-теологических положений с полным учетом потребностей верующих, большим приспособлением к новым реалиям. Усиливается осмысление с более общих позиций причин несоответствия между требованиями жизни и существующей церковью с ее системой догм. Отмечается, что виновниками конфликта между церковью и миром есть "эпоха тріумфалізму", забота церкви о материальных благах, "религиозный империализм", что привело к разрыву церкви с миром, связей с жизнью. Когда же церковь становилась перед фактом несогласия с ее доктринами, то ее представители действовали подобно ребенку, который в своих конфликтах с товарищами не надеялась на собственные силы, а на помощь старших.

Подчеркивая необходимость теологического реформизма, собор призвал теологов шире использовать достижения светских наук, не отставать от научно-технического прогресса, учитывать опыт социологических исследований, психологии, создать новый язык теологии, созвучную и понятную духа верующих. Последняя должна передавать истины христианства, опираясь на опыт лингвистики, психологии, кибернетики.

Сегодня лексикон теологии существенно меняется. В нем все чаще используют такие понятия, как "социализация", "урбанизация", "секуляризация", "прогресс". Одной из характерных особенностей післясоборного обновление является переоценка идеи прогресса, подчеркивание положительных аспектов общественного развития, а сам термин "прогресс" включается в теологический словарь не в негативном, а в позитивном его значении. Однако, говоря о прогрессе, подчеркивалось, что только через рекомендации церкви возможен прогрессивное развитие человечества, развитие общества и каждого человека. При этом указывается, что церковь не стоит в стороне от нужд современного человека, она предусматривает наиболее полное и справедливое удовлетворение потребностей человека.

После II Ватиканского собора по-новому ставится вопрос о соотношении науки и религии, науки и церкви. Отмечается необходимость установления между ними духу сотрудничества, отказа от старых "недоразумений" между верой и знанием. В папских энцикликах, приветствиях участникам научных конгрессов религиозная пресса пытается развеять распространенные среди ученых опасения, что избыточные связи между наукой и церковью могут стать преградой на пути научно-технического прогресса, доказать, что все это было в прошлом. В писаниях пророков встречается немало похвальных слов успеха науки, техники. В Ватіканській академии наук есть немало ученых с мировым именем, в том числе лауреатов Нобелевской премии; здесь реабилитируются те ученые, которые ранее преследовались церковью (Коперник, Дж. Бруно).

Существенных изменений в современном католицизме претерпело понятие "Бог". Традиционная концепция Бога, созданная в средние века и одобрена И Ватиканским собором (1868 - 1870), сейчас не срабатывает; она в расстройстве с образом мысли современного человека, в том числе и религиозного, верующего Бог чудотворец, наводит страх на весь род человеческий, наказывает за малейшую провинность, вызывает сомнение не только у верующих, но и церковников. Согласно новой теологической моделью, Бог уже не диктатор и не соперник человека, а хороший наставник, который по-отечески заботится о благополучность человека и своевременно напоминает ей о ошибки и ложные взгляды. Взаимоотношения между Богом и человеком истолковываются сегодня как согласие и сотрудничество, где не существует никакого господства и подчинения. В таких взаимоотношениях человека и Бога воля творца не унижает человека и не может считаться формой кабального договора, поскольку планы творца всегда совпадают с интересами личности. II Ватиканский собор признал законную автономию земной реальности, подчеркивая, что такая автономия отвечает не только желанием человека, но и воли творца, благодаря чему все божественное творение получает свое собственное существование. Не отказываясь от традиционных оценок мира (гріховодність, бренность), післясоборна теология подчеркивает, что в мире существуют не только демонические силы, но и умные, добрые. Мир, созданный Богом, но не совпадающий с ним, имеет собственную природу и развивается по своим собственным законам. Признание автономии земной реальности здесь дополняется признанием автономии познания ее, где в достижении истин божественного откровения человеческий разум основывается на специфических для него законах и правилах.

"Новым словом" католической теологии и религиозной философии является реабилитация плоти. Тело больше не сводится к простому вместилища гріховодних страстей. Такой взгляд, что встречался в библейских текстах, считается ошибочным, как попал в них из сочинений неоплатоников и гностиков. Согласно § 14 соборной конституции "О церкви в современном мире" признается единство души и тела, их совместное участие в служении Богу, а пренебрежительное отношение к удовлетворению разумных потребностей плоти квалифицируется противоречивым христианскому учению. Признание земных стремлений тела все же продолжается на общем фоне примат души над телом и она по-старому трактуется бессмертной, а тело тленным, переходным.

Учитывая специфику времени, религиозная философия значительно пересмотрела вопрос о собственности. Точка зрения о богогідності только частной собственности списывается на триумфализм, а сегодня придается значение не тому, в чьих руках находится собственность, а как она используется согласно духу учения Христа. С этой точки зрения ни одна форма собственности не имеет преимущества над другими и суть заключается не в самой форме, поскольку главное здесь, как она используется.

Заметное место в модернизации религиозной философии занимает сейчас поиск нового метода реконструкции самопонимания веры, метода, который бы дал возможность переосмыслить все противоречия и парадоксы Священного Писания с помощью самих этих противоречий и парадоксов. Это находит свое отражение в попытках примирения религиозной философии с диалектикой, создание "теологической диалектики", "диалектики Бога и человека". Отношение католической философии к проблемам религиозного истолкования диалектики выраженное в изданной в 60-е годы книге "Aspecti la dialectique", которая стала своеобразным руководством по созданию различных католических вариантов диалектических идей. О характере и принципы построения теїстичної диалектики наиболее полное представление дает нам труд протестантского писателя - экзистенциалиста П. Тілліха "Систематическая теология". Он исходит из того, что диалектика распространяется на все вещи и должна быть принята методом описания движений жизни и истории в их внутренний напряжении, контрактах, противоречиях, в их тенденциях к всеобъемлющей единства. Это относится и к Богу, которого надо описывать в диалектических утверждениях, потому что он обладает характерными свойствами всей жизни - способностью выходить за пределы самого себя и возвращаться в собственное лоно. Конкретную форму діалектичності Бога Тілліх видит прежде всего в символике догмата Троицы, что описывает в диалектических терминах движение божественной жизни как вечного разделения себя и возвращение к себе, противоречивое единство конечного и бесконечного, небесного и земного. С идеями создания "диалектики церкви" можно встретиться в "Богословских трудах", на страницах "Журнала Московской Патриархии", в частности в трудах профессора Санкт-Петербургской духовной академии М. Заболотного.

Религиозная философия, в том числе и неотомизм, ищут примирения с другими течениями, которые даже часто не признавались ею. Так, сегодня большинство христианских авторов приходят к выводу о необходимости сближения фрейдизма с традиционной религией, где духовенство должно использовать методы психоанализа для лучшего раскрытия духовного мира верующих. Первым психоаналитиком считается Иисус Христос, однако не отрицаются и заслуги С. Фрейда, 100-летие со дня рождения которого (1959) отмечалось в главном соборе Нью-Йорка - кафедральном соборе св. Иоанна. Теоретической предпосылкой сближения фрейдизма и неотомизма есть тот самый процесс модернизации. Новая модель понимания Бога показывает, что современная религия не может опираться лишь на авторитарные и репрессивные методы, а вынуждена обращаться к миру внутренней жизни человека. Внесение идей фрейдизма меняет много понятий христианской религии (доброчестя, грех, плоть и т.д.), представлений о приближения человека Богом. Кроме фрейдизма, наблюдается обращение католической религиозной философии к марксизму с формированием левого крыла католицизма, которое широко использует марксистскую критику капитализма.

Усиление критики иудейско-христианского вероучения с его антропоцентричними установками на покорение природы заставило христианских теологов занять определенную позицию в вопросах взаимоотношения человека и природы. Ватикан объявляет покровителем экологов св. Франциска Азізького и ориентирует на него в решении всех экологических проблем. Обращаясь к текстам Священного Писания, теологи доказывают, что необходимость гармоничного взаимоотношения человека и природы заложена в них. Так, бібліїст Дж. Джоблінг утверждает, что заповедь "владейте и владичествуйте над всей Землях" (Быт. 1.26-28) определяет гармоничное отношение человека к природе двумя другими заповедями: "разрабатывать и хранить" (Быт. 2.16) и "не есть от древа познания добра и зла" (Быт. 2.17), то есть заботиться о природе и не претендовать на автономное господство над миром. Нарушение человеком заповедей и привело человечество к конфликту с природой, экологического кризиса. По мнению В. Лайсса, стремление подчинить и контролировать природу связано с утопическим мышлением и желанием построить "рай на земле", которые основываются на учениях эпохи Ренессанса и Нового времени, в частности на философии Ф. Бэкона, тогда как библейское учение не дает оснований для покорения природы. Последнее четко указывается в положении "благоявни кроткі, ибо они наследуют землю" (Мф. 5.5) и "какая польза людям, если они приобретут весь мир, а душе свои погубят" (Мф. 16.26).

Среди религиозных мыслителей православной ориентации, тяжіючих к обновлению христианского вероучения, видное место принадлежит П. Флоренскому и С. Булгакову, представителям философии русского духовного Ренессанса.

Павел Александрович Флоренский (1882 - 1937?) получил образование в Московском университете, где вместе с учебой на физико - математическом факультете слушал лекции на историко-филологическом, самостоятельно изучал историю искусства. В 1904 г. пос тупив в Московской духовной академии, студентом III курса был избран на кафедру истории философии сначала исполняющим обязанности доцента, а затем экстраординарным профессором, редактировал "Богословский вестник", которому предоставил историческую направленность. В 1911 г. принял сан священника. После революции читал лекции по физике и математике в Сергиевском пединституте, был сотрудником музейного отдела, участвовал в разработке плана ГОЭЛРО, работал в системе Головенерго, вел экспериментальную работу и заведовал лабораторией испытания материалов, был членом Центрального электротехнического совета, редактировал "Техническую энциклопедию".

Свою жизненную позицию П. Флоренский усматривал в "продолжении путей к будущему цельному мировоззрению", что обусловило круг его научных интересов: математика, физика, техника, культура, искусство, филология, история, богословие, философия. Опираясь на них, он прошел сложный путь от "метафизики всеединства" к "конкретной метафизики". Развивая "метафизику всеединства", Флоренский выступил против бездуховности рационализма и механистического материализма, сделал попытку в противовес панлогізму Гегеля построить целостную картину мира через рассмотрение воспроизведения и взаимного просветления "различных срезов бытия", где каждый из них узнает себя в другом, находит родственную основу. Перейдя к "конкретной метафизики", он считал первым и необходимым условием мировоззрения математику, подчеркивая, что ей необходимо предоставить подлинный импульс от общего миропонимания и достигнутого изучения мира и техники. Как основной закон мира мыслитель рассматривал второй принцип термодинамики - закон энтропии, взятый расширительно, как закон Хаоса во всех областях мироздания, противопоставлен миру Логос как начало энтропии. Поскольку всесвітова закономерность является функционально зависимой, что рассматривается перервністю по отношению к реальности, то, по мнению Флоренского, эта прерывность и разрозненность в мире ведет к пифагорейской утверждение числа, формы и истолкования идей Платона как прообраза.

С философских позиций П. Флоренский выступает платонист. В то же время, будучи доминантой размышлений философа, платонизм далеко не единственный его философский ориентир. Как член духовно-академической корпорации он опирался на более чем трьохсотлітню традицию русской духовно-академической философии, где значительную роль сыграли философские идеи И. Канта и В. Соловьева, с помощью которых он выступил против панлогізму Гегеля, позитивизма и рационализма. В общем контексте указанных идей идеал жизни мыслился Флоренским как "София - Премудрость Бытия - прообраз космической твари, пречистая Два Мария - явное воплощение этой целостности, явление обгоревшей твари на земле - Церковь как явление той же всецільності в коллективном социальной жизни человека". Синтезируя культуру светскую и религиозную через вхождение в Русскую православную церковь, видел задачи культуры в раскрытии духовности, приходя к выводу, что церковь есть имя христианству, в котором находят реализацию духовные ценности, а высшей степенью церковности встает достижения людей в Боге.

П. Флоренский отстаивал мнение о том, что бытие непосредственно открывается знанию. Восприятие как начальный акт познания не субъективное, а субъектное, то есть принадлежит субъекту, хотя лежит вне его. В знании настоящим раскрывается субъект и сочетается его энергия с энергией вещей, которые познаются. Само же познание является процессом создания на низших ступенях моделей и схем, а на высших - символы. Язык символов, считал Флоренский, есть одна из проблем теории познания, где построения независимого ума выше логику, ибо они антиномичные и держатся силой противоположностей и взаємовиключених начал.

В истине предельно сильное утверждение сочетается с предельно сильным отрицанием, образуя предметную противоречие. Предмет, что соответствует последней антиномии, и есть истинная реальность и реальная истина, источник бытия и смысла, которые воспринимаются опытом. Флоренский различал "Истину" и "истину". "Истина" - есть живая божественная Монада Единица; "истина" - принадлежность тварної человека. Этажное деятельность в поисках человеческих "истин" является умственная деятельность, подчинена законам логики.

Однако разум наталкивается на парадоксы, которые находят его гріховодну нецільність, что содержит в себе дух эгоистического дробления и обособления. Антиномичный и ум, ибо его статика и динамика исключают друг друга.

Чтобы достичь "истину - антиномию", необходим подвиг веры, то есть акт самоотрицания ума, тождественно выразить истину как антиномию, через которую освещается "Истина", "лазурь Вечности". Дело православного разума заключается в том, чтобы собрать все осколки мира, а это достигается укрощением ума и умственной деятельности, вхождением в благодатное мышление, восстановлением, чисткой и воссоединением человеческого естества.

Внутреннее раздвоение и разложение личности П. Флоренский связывал с тем, что в грехе душа теряет сознание своей природы. Гріховодний состояние - это состояние разврата, розворушення души: цельность личности розворушена, внутренние сферы жизни вывернуты, а то, что может быть открытым, - открытость души (непосредственность, мотивы, поступки, искренность), прячется внутри. Она распадается, перестает подчиняться влечениям духа, становится глупой и безумной. Выход из такого состояния Флоренский рекомендовал искать в вере, религиозному духу, истине как всеединства, воплощенной в Церкви, Духе Святом, Софии.

Обращаясь к проблемам культуры, саму культуру он рассматривал как борьбу с мировым уравнением, которое заключается в изоляции, задержке уравнительного процесса Вселенной, и в полной разности потенциалов во всех областях. Любая культура является целевой и прочно связывается системой средств осуществлению и раскрытию некоторой цельности, которая принимается за основную и безусловную, т.е. служит некоторой предельной веры. Первые преломления этой веры в неотъемлемых функциях человека определяет угол зрения на сферы, связанные с этими функциями: на бытие, на то, как оно соотносится с человеком. Узловыми здесь появляются категории, но не абстрактные, а конкретные, проявлением действия которых являются культ. Культура - производная от культа, а культ есть мировосприятия, из которого следует культура.

Развивая учение В. Вернадского о ноосфере, Флоренский дополняет его пневмосферою, то есть особым видом частиц вещества, которая втягивается в круговорот "культурного духа", обращая внимание на особую устойчивость телесных образований, которые переработаны духом, что придавало культурно-охранной деятельности планетарный смысл. В условиях падения нравственных и культурных ценностей Флоренский предупреждал о пагубности бездуховного пути культуры, где культ человека, не ограниченного в деятельности и правах высшими, сверхчеловеческими ценностями, неизбежно приведет к культу крайнего индивидуализма; в области науки - к культу оторванного от жизни знания, в области хозяйства - к культу хищничества, а в политике - к культу личности.

Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944) уже в 13 лет потерял веру в Бога. После окончания юридического факультета Московского университета, где он изучал политическую экономию и труда К. Маркса, стажировал в Германии, познакомившись здесь с К. Каутским, А. Бебелем. После возвращения в Россию он был избран профессором политической экономии Киевского университета. После нескольких лет пребывания на этой должности вернулся в Москву, стал членом Религиозно-философского общества им. В. Соловьева, принимал активное участие в работе издательства "Путь", редактировании журнала "Вопросы психологии", сборников "Проблемы идеализма", "Вехи", "Из глубины", был избран депутатом 2-й Государственной Думы. В 1918 г. вернулся в лоно церкви, принял сан священника. По решению советского правительства был в 1922 г. выслан за пределы России. Жил сначала в Праге, а затем в Париже. С 1925 г. профессор и декан Российского православного богословского института, активный участник экуменического всемирного движения, духовный наставник Российского студенческого христианского движения.

Центром творчества С. Булгакова стало учение о Софии, целостность мира и любви к нему. Находясь под влиянием идей Канта, слав'янофілів, Ф. Достоевского, В. Соловьева, он был хорошо осведомленным со всеми течениями новой западноевропейской мысли, но не только не потерял в ней ориентиров, но и сумел выбрать свой путь обоснования любви к миру не как простого источника удовлетворения потребностей, а как бесценного творения. На этой основе он стремился продумать ход мирового бытия, учитывая в нем свободного человека и конечную заинтересованность в ее нрава. В решении этой проблемы С. Булгаков выбрал религиозно-этический путь христианского демократа, трезво и четко осознавая тот факт, что новейшая цивилизация движется трагически, противоречиво. В оценке ее философ исходил из того, что наш век более мощный, чем счастлив, потому что, предоставляя беспримерное богатство в благах внешней, преимущественно материальной культуры, он в самом существенном - в душевной силе, вере - не богаче, а беднее предыдущих.

Чувствуя ответственность за этот мир, его ценность, предвидя трагизм всего земного бытия и истинную причину его, С. Булгаков в годы кровопролития и геноцидов, депортаций пытался найти путь его спасения. Учитывая идею всеединства В. Соловьева, он сделал попытку обосновать целостность христианского мировоззрения, назвав его "религиозным материализмом' . Основным его моментом стало оправдание мира, убежденное утверждение ценности и осмысленности здешнего бытия и материального космоса, выяснение отношение к миру как объекта трудовой деятельности.

В отличие от немецкого спекулятивного идеализма, Булгаков выступил против рассмотрения мышления и понимания человека как внешнего начала, приписывание ей прерогатив причастности к Абсолюту. Предметом его размышлений стал мир, взятый во всей его конкретности и наполненности материально-телесным бытием, а оправдание мира стало оправданием материи. Это оправдание мыслится Булгаковым в рамках христианского миропонимания, которое считает, что залог и источник оправдание, осмысленности и ценности всему сущему находится в Боге, который открывает себя человеку. Отсюда сначала раскрывается связь мира и Бога, а затем, на основе этой связи и в свете его, дается трактовка мира, материи, телесности и других предикатов существования природы и человека.

Как исходное положение для построения онтологической структуры мира Булгаков берет утверждение "мира не принадлежит его бытие - оно ему дано". На этой основе видения мира у него принимает такой вид: Бог (премудрое начало, от которого мир получает бытие) - творения мира Богом (начальный акт) - мир, отличный от Бога, который характеризуется своими предикатами тварності (створеність, побудованість). Мыслитель полностью сохраняет библейскую традицию о творения мира из чистого небытия, однако утверждает его относительную самостоятельность, творческую активность, собственную цель и смысл, связывая тварність феноменов с материей, придавая ей породжуючу и производственную роль от Вечной Матери - Земли, жизненного, глубинного космического начала.

Созданный мир не является замкнутым, существующим в себе. В нем все взаимосвязано через причастность к Богу как источнику всякой ценности и любого смысла. Весь мир, по мнению Булгакова, пронизан энергией, каждая вещь в нем и черты земного бытия не есть просто "телесным мусором", а имеют свой нершообраз, идейный замысел Бога. Всеединым организмом 'их и есть София Премудрая: мировое целое, его пожизненная красота и гарантия надсвітової ценности. Она - гармоничный порядок вещей, принцип закономерности и целесообразности, универсальная связь мира, противостоящего несофійним тенденциям среды, хаоса распада, в силу чего мир предстает как космический организм человека, одухотворенная и очеловеченная природа. Софійний мир как творчество требует творческого к себе отношения, творческого хозяйствования, любви к труду, поскольку в своей хозяйственной функции человек утверждает свое главное и господствующее положение, которое соответствует ее софійному першообразу. Следовательно, в пределах церкви С. Булгаков пытался обосновать такое христианство, которое не только спасает от мира, от рабства низшей природы, но и спасает мир, берет на себя ответственность за него. Задолго до формирования экологического подхода он указал на необходимость культурного (экологического) ведения хозяйства, гармонизации взаимоотношений между природой и человеком.

Взгляды С. Булгакова были формально осуждены Московским Патриархом и Архиерейским собором в Карловцах (1935), поскольку он требовал необходимости морального авторитета, постоянно призывал человека быть человеком, выступал с неприятием как революционного, так и провіденціалістського террора, предупреждал, что без минимума солидарности и взаимопонимания общество не сможет развиваться, а распадется на несколько враждующих тел и в конце концов анатомується. С точки зрения указанного, и сегодня остаются актуальными слова мыслителя: "Надо начать что-то новое, учитывая исторический опыт в других, научитесь в них самих себя и свои ошибки, потому что иначе, если мы будем видеть их только у других, на противоположной стороне, то мы останемся загипнотизированными враждой и ничему не научимся". (Булгаков С. Н. Моя Семья // Новый мир. - 1989. - № 10. - С. 223).