ВСТУПЛЕНИЕ

Каждый человек в душе философ, поскольку - хочет она того или нет представляет «ибо мыслит о вещах, которые содержится по пределами ее непосредственного восприятия, за явлениями окружающего мира. Допустим, мы видим дом. Однако если мы задумаемся, видим ли мы его в действительности, то окажется, что не видим. То есть каждый раз мы несемся лито какую-то часть дома, в зависимости от выбора точки созерцания. Это может быть его крыша, та или иная стена, дверь и т.д. И все же мы говорим, что видим дом в целом. Почему мы это утверждаем? Очевидно, потому, что способны не только к непосредственному созерцанию, которое открывает нам фрагменты здания, а и к умозрения - видение умом, который созерцает или осмысливает образы, идеи, формы, в том числе и идею "дома вообще", ту, что синтеза« различные фрагменты видения реального дома и дает нам основания утверждать, что мы видим его в целом. Этот умогляд - бессознательное или усвідомлюване мышления об основаниях бытия дома как целостного явления (речь, разумеется, идет не только о доме, но и о других явлениях действительности) - и есть присущий каждому человеку "орган философствования", который открывает путь к философии, или метафизики, как называют философию с древнейших времен.

Вопрос об основаниях бытия вещей, благодаря которым вещи постигаются в их целостности, значительно усложняется, когда речь идет о природе, обществе, дух, мир в целом. О них не скажешь, как это было в примере с домом, что я, мол, обошел его по периметру, был на всех этажах, во всех комнатах, даже на крыше, и поэтому не требую каких-то умозрительных идей или форм, чтобы составить о дом целостный образ; я вообще не нуждаюсь в какой-либо метафизики. Так, хорошо знакомый и весьма ограниченный объект, может, и не стоит философствовать. Однако если эти объекты не слишком знакомы и достаточно безграничны, такие, как природа или мир? Тут уж совсем не обойтись без философствования, без хорошо развитой способности к философскому мышлению, задатки которой, повторяем, имеет и реализует каждый человек. И дело здесь не в том, что о безграничных объекты невозможно в принципе полное опытное знание, наподобие того, которое получила лицо, в деталях изучив дом. В истории познания природы, общества, духа уже были попытки отделить "точную" эмпирическую (досвідну) науку от "умозрительной"философии, отбросить метафизику, но ни одно доказательство ее ненужности не остановило ее развития. Зато стало понятно, что сама опытная наука - будь то физика, астрономия, социология и т.п. - в основном основывается именно на философских или метафизических, знании о предельных основаниях бытия.

Прежде всего можно утверждать, что возможность самого опыта, опытного знания, в частности в области любой науки, основывается на значительных метафизических началах. Допустим, мы фиксируем какой-то причинная связь между явлениями А и В. Разумеется, этот причинная связь локальный. Между тем нас не могут не интересовать его основания. Почему он возможен? Наверное, потому, что есть и другие связи, среди которых локализуется связь между А и В. Его возможность обусловлена полнотой всех связей Универсума. Но последняя - то уже предмет не опытных наблюдений, а метафизических размышлений. Мы мыслим отдельные причинные связи в ауре метафизического предположения о универсальную полноту связей, в которой весь мир гарантирует нам одну - единственную эмпирически зримую звено в бесконечной причинно-следственной цепи, что постигается умом.

Взглянем на это с другой стороны: скептики относительно потребностей в философии, радикальные эмпирика утверждают, что мы познаем лишь явления физического (эмпирически данного) мира. Однако явление предполагает, во-первых, нечто такое, что является; во-вторых, сознательное, чувственную человека, которой является это нечто; и, в-третьих, отношение между ними - отношение между Я и не-Я, субъектом и объектом. Следовательно, явления сводятся к отношениям. Однако эти отношения предполагают нечто целостное, что их обуславливает, обосновывает, ибо мы не можем мыслить отношений без вещей, которые соотносятся. И если мир явлений есть бесконечно сложная совокупность реальных отношений, то он предполагает, во-первых, совокупность всех реальных взаимосвязанных начал, а во-вторых, и некоторое совместное пов'язуюче начало, основу всех отношений, которая обосновывает мир явлений. Но это опять общая схема целого метафизического мировоззрения, несмотря на то, как бы мы не понимали эти элементы, или начала, которые предопределяют мир явлений.

Итак, опыт, который вроде бы и не требует особого умозрения, опыт, практически-житейское значение которого трудно переоценить, сам оказывается основанным на философствовании, сам строится на метафизическом (позадосвідній) основе. Подобно тому как понятие явления выводит нас за пределы явлений, понятие опыта, при условии его анализа, выводит нас за пределы эмпирически-опытного знания. Более того, сама возможность его приобретения требует от человека философствования, вступления в сферу философии.

Зависимость человеческого опыта, мудрости от занятий философствованием отразилась в значении самого термина "философия". Термин происходит от греч. - люблю и-мудрость и означает любовь к мудрости. Нин возник в античные времена (VI - V вв. до и. э.), когда в греческих городах - полисах значительной степени распространилась просвітницькії деятельность софистов, платных учителей мудрости, которые считали себя ее владельцами и носителями. Истолкование и закрепление в европейской культуре термина "философия" связано с именем древнегреческого философа Платона. Философами стали называть людей, которые отмежевались от софистов, считая себя носителями и владельцами Софии - истины, а лишь влюбленными в нее любителями мудрости, которые страстно стремятся ее. Обладание Софией не может быть благонадбаною свойством человека, ибо София есть большой потусторонней, необъятной, идеальной основой разумно и гармонично устроенного Космоса, приближение к которой доступно только Божеству. Она благодатная, очаровательная, и самые прекрасные вещи окружающего эмпирического мира - лишь тусклые тени ее абсолютной красоты, самые умные люди - ничто в сравнении с ее абсолютной мудростью, самые лучшие отношения между людьми - слабое подобие той гармонии Космоса, которую она устраивает. Поэтому-то и стремятся к ней простые смертные, что она является идеалом мудрости по устройству гармоничных общественных отношений, воспитание ума и обогащение знаний и опыта, созданию прекрасных вещей и поступков.

Как видим, философия с древнейших времен своеобразно удваивает мир. Она предполагает, что наряду с физическим миром эмпирически данных явлений и вещей существует мир метафизический (то, что лежит за физическим), мир истинного бытия, который не дается опытом, а требует умозрения. Наукой о этот умозрительный мир и есть метафизика как часть философии. Ее главной проблемой является вопрос о том, что представляют собой першоначала истинного бытия, которые лежат в основе физического мира, что окружает человека.

Платон был одним из первых, кто проанализировал и систематизировал возможные варианты ответов на эти вопросы. Так, он выделил группу натуралистически мыслящих философов (древнегреческие фюсіологи - исследователи природы вещей), которые учат, "как будто все возникло благодаря природе и случаю", которые "смотрят на огонь, воду, землю и воздух как на першоначала всех вещей, и именно это они и называют природой. Душу же они выводят позже из этих першоначал". Другая группа философов, по Платону, утверждает: "Все, что существует в природе, и сама природа ... возникло позже в результате деятельности демиурга и ума и им подчиняется", "першоначало есть душа, а не огонь и не воздух, ибо душа первична". Сам Платон был близок ко второй группе философов. По его мнению, "истинное бытие - это некие умосяжні и бестелесные идеи", которые и составляют вселенскую Софию - мудрость. Позже платоновская версия ответа на главные вопросы метафизики была названа идеализмом, а версия античных фюсіологів - материализмом.

Метафизика как часть философии не сводится только к учению о першоначала истинного бытия - онтология, она включает еще и рациональную психологию, или учение о душе и духе, о их связи с телом и материальным субстратом. Какова природа души, она возникает вместе с рождением тела, откуда-то вселяется в него, она бессмертна, распадается вместе с телом? - эти вопросы можно назвать основными в рациональной психологии.

С давних времен по этим вопросам существуют разные ответы, которые довольно прочно связаны с той или иной версии онтологии. Запомним факт существования этого связи; чуть позже мы увидим, что самые абстрактные онтологические взгляды на принципы истинного бытия оказываются очень конкретно связанными с пониманием человеком самого себя, своей жизни, назначения и т.д.

С материалистической онтологией древних фюсіологів связаны представления о душе как материальное образование (сгусток воздуха, огня, атомов), о ее разрушение, смерть, материальность. Эта версия души предопределяет специфическую ответ на вопрос о том, как человек познает мир и вообще он пізнаванний. Этот вопрос является главным вопросом эпистемологии, или философского учения о познании. Так, древние фюсіологи-материалисты считают, что человек способен познавать мир, поскольку ее материальная душа может отражать и сохранять отражения воздействий же материальных вещей.

Противоположную версию ответов на главные вопросы рациональной психологии и гносеологии предлагает Платон. Он представляет души созданными и бессмертными. Создав души, боги разместили их на звездах. Каждая душа имела свою звезду. Число душ большое, но конечное. Души способны переселяться из тела в тело. "Если душа бессмертна, - пишет Платон в диалоге "Менон", - часто переселяется и видела все здесь, и в Аиде, то нет ничего, чего бы она не познала". А отсюда вытекает и ответ на основной вопрос гносеологии - душа способна познавать природу вещей. "Познавать, - говорит Платон, - это как раз и значит вспоминать". Припоминания виденного душой раньше (анамнезис) и является главным принципом гносеологии Платона, который, разумеется, кардинально отличается от принципа отражения в материалистов-фюєіологів.

Раньше там, где речь шла о метафизические основы опытного познания явлений, было обнаружено, что, познавая явления, мы должны мыслить, во-первых, то, что является, т.е. мыслить онтологические предпосылки явления; во-вторых, того, кому являются, то есть человека; в-третьих, взаимодействие явления и человека, то есть процесс познания, который является предметом гносеологии. Как видим, человек как фундаментальная, самая главная тема философии, объединяет и связывает и онтологию, и гносеологии с психологией. Раздел философии, в котором разрабатывается тема человека, называется философской антропологией.

Антропология - учение о человеке. Главной проблематикой в антропологии охватываются вопросы природы человека, его происхождения, бытия, смысла жизни, назначения, смерти, бессмертия и т.д. По этим вопросам философией достигнуто немало вариантов ответов. Однако о них позже. Сейчас хотелось бы отметить, что с возникновением философии человек был ее самым интересным, найвражаючішим предметом. Если согласиться с Платоном, что философия возникла из удивления и любопытства, то именно она, человек, могла вызвать это удивление и интерес.

Действительно, не стоит удивления и любопытства именно попытка конечной во времени и пространстве слабого существа - человека - постичь бесконечное и необъятное космическую мудрость - Софию? Не впечатляет сама способность этой ограниченной, казалось бы, существа оперировать нескінченностями, скажем, в математике, делать правильные выводы о универсальные вещи, исходя из ограниченных предпосылок, и т.д?

Это не может не навести на мысль, что человек, как и мир, имеет много измерений. Так, как слабое смертное существо она конечна. Однако она и бесконечная, о чем свидетельствует хотя бы то, что ее не перестают волновать ни бесконечное звездное небо над головой, ни бесконечность внутреннего духовного мира, ни вопрос постижения Софии - мудрости. С древних времен философия предполагает, что в человеке, кроме ее конечно-чувственного измерения, ее способности воспринимать эмпирический окружающий мир и реагировать на него, как часть этого самого мира существует и действует некоторая сила иной природы. Именно эта сила и дает возможность скінченній человеку быть одновременно и бесконечной, т.е. постоянно переступать свою конечность, ограниченность, выходить за собственные пределы, быть в процессе трансцендування.

Не вдаваясь в подробности относительно этой уникальной способности человека, этой поражающей воображение силы, отметим лишь, что она сущностно связана с творчеством, верой, надеждой, а главное - с любовью. Потому и творчество, и вера, и надежда, и любовь воплощают страстный поезд, которым охватывается человек, не удовлетворенную своей конечністю и условиями окружающего мира. Поезд этот исходит не только от человека. Он излучается объектами творчества и веры, надежды и любви, идеалами, которые также притягивают к себе человека.

Сознание идеалов, таких, как истина, добро, красота, благо, дается человеку. И в этом сознании - та сила, которая окрыляет ее мнению, поднимает ее над эмпирической повседневностью; однако это самое сознание указывает человеку и в отличие идеала от того, чем она в действительности обладает. Пока человек видит эту разницу, она не теряет сознания идеала и стремится к нему. Однако там, где сознание различия теряется, где люди принимают за идеал те отражения, которые они видят в собственном индивидуальном духе, теряется и осознание идеала. Его место занимают обманчивые отражения, различные у разных людей, и то, что было образом истины, добра или красоты, становится обманчивым призраком. Здесь исчезает и стремление к идеалу, ограничиваются мысли, которые, ошибочно полагая, что уже обладают идеалом, останавливаются в своем развитии.

Трансцєндування человека осуществляется через взаимодействие противоположностей, которые пересекаются в ней. Это - конечность и бесконечность, постоянство и изменения, связь с реальностью и стремление к идеалу, отражение существующего положения вещей и рефлексия относительно соответствующего состояния и т.д. В процессе трансцєндування человек должен, с одной стороны, постоянно подвергать отрицанию свои предыдущие состояния, отказываясь от ограничивающих ее мировоззрения пересудов, идолов, предрассудков, а с другой - постоянно заботиться о сохранении преемственности прошлых и будущих состояний, об относительной константність своей личности. Она имеет также находить единственно верный путь между Сциллой и Харибдой противоречивых воздействий, должен решать противоречия, не становясь на сторону одной из них. В конце концов, живой человек в мире, который постоянно меняется, и постоянно должна эти изменения в мире учитывать с целью достижения устойчивости перед лицом временных явлений.

Сменяемость человека и мира, а также наличие взаимосвязи между ними предопределяют то обстоятельство, что с древнейших времен философия стремилась осмыслить понятийно процессы изменений, построить теоретическую картину развития, объяснить его причины. Философской наукой об изменениях и развитие стала диалектика как теоретическая картина постоянно меняющегося мира и человека.

С диалектикой как определенной концептуальной системой (далее о ней поговорим подробнее) связан диалектический метод, или способ мышления, философствования. По мнению многих исследователей, с которой трудно не согласиться, в основе диалектического философствования лежит любовь к мудрости (платоновская идея познавательного эроса). Этот способ философствования, направленный на постоянный поиск (а не на какой-то определенный, завершенный и конечный результат) и поэтому на постоянное пребывание один на один с несколькими вариантами ответов (а не с одной "единственно возможной"). Он направлен на плюрализм версий ответов на тот или иной вопрос, на постоянный диалог и взаимосвязь этих версий.

Как метод, или способ, мышления диалектика противостоит метафизике как метода, так и диалектика, и метафизика как понятийные системы имеют много общего, о чем мы узнаем дальше. Метафизический способ мышления связан с именем Аристотеля, Платонового ученика и последователя. Если платоновский образ мышления направляется на процесс постоянного поиска, на плюрализм результатов, то арістотелівський - на единственный, окончательный и завершенный результат, одну непротиворечивую истину.

И диалектический и метафизический способы мышления имеют свои преимущества и недостатки, имеют право на жизнь, что они и подтвердили на протяжении длительной истории философии. В конце концов, как уже, наверное, заметил читатель, вся философия сотканная из определенных философских взглядов на тот или иной вопрос (онтологическое, гносеологічне, антропологическое т.д.; а еще есть аксиологические, социологические и другие вопросы, но о них позже). Эти взгляды спорят и полемизируют друг с другом, взаємообмежують друг друга, высвечивая свои положительные качества и недостатки.

Со времен Сократа дискуссия и полемика философских течений, общее различия философов между собой служили даже аргументом против возможностей самой философии. Ведь каждое оригинальное философское учение отличается от других, расходится с ними, противоречит им и само содержит в себе внутреннюю противоречивость и несовершенство. И это при том, что каждая существующая течение стремится воссоздать безусловное и абсолютное.

Однако если стремление к познанию безусловной истины укоренено в самой сущности нашего разума, если философия и философствование необходимы, если умогляд нужен, то почему это стремление не может достичь своей цели, почему философия не может быть единственной, как сама истина, единственной хотя бы в том понимании, в котором можно признать единство естественно-научного знания? Почему философия в отличие от науки вечно распадается на множество учений, противоречащих друг другу, и в чем смысл этого противоречия?

В каждом истинно философском учении, несмотря на все его индивидуально-временные особенности, отображается тот или иной образ истины; и в многогранной призме человеческого ума ее светило, преломляясь, разлагается на большое множество лучей. Однако философия не довольствуется отдельными лучами, она стремится и ищет целого даже там, где принимает за целое его частичное отражение. Этот поезд до целого есть жизненный нерв философии, источник ее творческих замыслов, ее веры и одновременно скептицизма, ее постоянных сомнений, постоянной критики всего, что достигнуто. Вдохновленная этим поездом, истинная философия показывает нам относительность, ограниченность наших знаний и в то же время объединяет, осмысливает и осознает их самой идеей целого, выводит нас из наших иллюзий, разрывает путы предрассудков и пересудов, снимает оковы духовного рабства, указывает путь к истинной свободы. Этим определяются роль философии и задачи ее изучения. Понятно, что она должна изучаться в ее действительности, в ее истории. Поэтому этот учебник и имеет название "Введение в философию. Историко-философская пропедевтика". Вступить в сферу философии можно только через ее историю. Нам нужно учиться понимать философию не как некую отдельную философскую доктрину, а как процесс создания и взаємодіалогу множества философских учений, как процесс творческого синтеза человеческих знаний, анализа познавательных усилий и моральных явлений, как критику, сомнения, возражения. В таком изучении мы найдем ответ и на тот вопрос, к которому побуждают нас различия и противоречия отдельных ученик: эти различия и противоречия отдельных философий свидетельствуют об истинности самой философии в них, о ее подлинность, неподдельность и самодостаточность. Изучая их, мы удостоверимся в том, что эти различия и противоречия не случайны и не зависят от особенностей умственного склада отдельных мыслителей, но коренятся в самой природе человеческого разума, в природе мира, взаимоотношений мира и человека.

Существуют некоторые общие формы миропонимания, общие идеи, которые переходят из возраста в возраст, общие противоположности, которые не раз приводили к философских споров: идеализм и реализм, материализм и спиритуализм, дуализм и монизм, эмпиризм и рационализм, агностицизм, скептицизм и т.д. При всех недостатках этих и других философских направлений они имеют явно объективные и субъективные основания, поскольку при всей своей однобокости они, модифікуючись, сохраняют себя в смене времен, несмотря на развитие знаний, продолжают задавать предпосылки мышления и мировоззрения, или, как отмечал М. К. Мамардашвили, - поле мысли. Мысля в этом поле, мыслим живыми и своих предшественников. "Если жив Кант, если мисленно я держу Канта жив, то жив и я. И, наоборот, если жив я, если я могу помыслить нечто кантівське как возможность моего собственного мышления, а не учености, то жив и Кант. И это есть бесконечная длительность сознательной жизни. Его бессмертие. Бессмертие личности в уме".

Главная задача изучения философии - сделать попытку поступить в поле мышления, понять объективные и субъективно-человеческие основания и внутреннюю необходимость произведенных в истории форм и направлений философствования, которые индуцируют это поле. Однако философию нельзя изучать, акцентируя внимание только на содержании той или иной философской концепции. Философские концепции - это еще не философия, о чем было известно уже Платону. Они - продукт философии. Философия - это активность, деятельность для создания этого продукта. Именно эту деятельность, эту активность и стоит усваивать. Образцы такой деятельности дает нам история философии, за что ее и называют школой мышления.

Изучение философии под таким углом зрения будет способствовать решению еще одной задачи, на котором отмечает М. К. Мамардашвили. Оно способно "восстанавливать восходящий жизненный смысл философствования, который совсем исчез в известные времена из системы университетской, академической передачи знаний и был подменен, так сказать, самокрученням терминологической машины, которая, безусловно, должна существовать. Однако при этом не должен исчезать изначальный жизненный смысл философии как таковой с ее абстрактным языком, который создает пространство, в котором воссоздается мыслящий человек, воссоздается личность, способная самостоятельно думать, принимать решения и т.д. То есть, другими словами, воспроизводится классическая мужественная душа, способная держать невозможную, не господствующую над реальностью и все же мыслимую мысль. Держать, не впадая ни в революціонерство, ни в теургію".