ПАБЛИК РИЛЕЙШНЗ СИЛОВЫХ СТРУКТУР И СПЕЦСЛУЖБ

Россия

МГУ одним из первых вступил для переподготовки офицеров по программе "специалист в связях с общественностью". В рамках Министерства обороны выдается 65 военных газет, 8 журналов. В гарнизонах есть 160 телецентров. Однако, как считает начальник Генерального штаба генерал армии Михаил Колесников, на сегодняшний день фактически потерян "единственное военное информационное поле". Перед журналистами ставится задача: "выиграть "информационную войну", которую ... ведут против армии "некоторые средства массовой информации".

Значимость данной проблематики для правительственных структур России хорошо иллюстрирует разработка Специальной информационно-аналитической комиссии правительства России (май 1995 г.), которая носит название: "Мифология чеченского кризиса как индикатор проблем национальной безопасности России". Приведем некоторые выдержки, которые демонстрируют, что перед нами действительно выход на качественно другой уровень мышления по данной проблематике:

- "общественная мнение" считает правдой то, что ей кажется правдой, является интересным и сильно затрагивает его эмоции. И любые сравнительно непротиворечивые сведения, не совсем "сокирно" поданы с учетом названных простых условий, всегда будут иметь больший эффект и общественный резонанс, чем самая настоящая, а потому пресная правда";

- перед комиссией ставится задача - "срочно создать конкурентоспособную федеральную информационную модель "чеченского кризиса", которую через наличие ядра антироссийской информационной модели, что уже сложилось, можно назвать "анти-мифом" в смысле необходимости дать "зеркальное отражение" по основным узлами структуры западного варианта чеченского мифа";

- основные трудности видятся в следующем: "нет понимания, осознанного желания и необходимости отработка технологий взаимодействия структур государственной власти в такой "человеческой реальности" и с такой "символической реальностью", которой является общественное мнение и вообщеидеологическая сфера". Мы видим принципиально иной подход, принципиально иное понимание проблем, стоящих перед государством в информационной сфере.

В России все информационные структуры МВД объединяются в новое управление прессы и информации, задачей которого становится информационное обеспечение структур министерства и пропаганда опыта борьбы с преступностью. Вследствие этого даже на уровне райотдела милиции создается должность офицера пресс-службы, в московском FМ-эфире стала работать государственная радиостанция "Милицейская волна", входящей в объединение "Телестудия МВД России". За этим должно идти и свой телеканал.

Начальник Центра общественных связей МВД России Владимир Ворожцов говорит о структуре своего центра как о такой, что состоит из пяти подразделений: группа анализа прессы; группа по проведению брифингов, конференций, круглых столов; отдел связей с масс-медиа; подразделение связей с общественностью, который работает с политическими партиями, общественными организациями, творческими союзами, депутатами; отдел оперативного реагирования. Он определяет понятие кризисная ситуация таким же образом: "Кризисной считается событие, которое может повлиять на общественную обстановку, - групповые нарушения общественного порядка, убийство с особо тяжкими последствиями, увлечения заложников ... Есть отработанная методика реагирования".

Бывший Министр обороны России Игорь Родионов прямо обратился за помощью к СМИ: "Я искренне очень хочу, чтобы пресса и телевидение стали надежными союзниками армии в этот сложный для нее момент. Нам нужна поддержка СМИ не в виде фальшивой похвалы или приукрашивание действительности, а в виде объективных материалов, содержащих конструктивные предложения. Напомню лишь, что в свое время СМИ сделали очень много полезного, чтобы возродить престиж армии СЕНА, которая тоже была в тяжелом морально-политическом положении. Я надеюсь на поддержку нашей четвертой власти..." Характерно здесь ссылки на опыт США, знание которого, однако, не входит в общеобязательную норму. Следовательно, можно предположить, что подобные планы стали разрабатываться и в рамках российской армии. Есть и косвенные ссылки на значимость общественного мнения, видно из ответа И. Родионова на вопрос корреспондентов, почему он приехал на встречу на "Волге" и без сопровождения: "А это специально, чтобы вы про меня хорошо написали. А то сейчас распишете: мол, прибыл на "Мерседесе", и не на одном..."

В. Крючков так описывает процесс гласности в рамках спецслужб, при этом вспоминает и о своих сомнениях. "Было признано необходимым решительно стать на путь гласности в работе органов госбезопасности всех уровней и направлений. С этой целью был создан Центр общественных связей, чекисты пошли в трудовые коллективы, двери Комитета, его органов на местах было широко открыто для делегаций, отдельных лиц, встреч с представителями государственных, общественных организаций, средств массовой информации, с деятелями искусства, учеными". И еще один интересный аргумент, который требует по-другому моделировать коммуникативные действия в этой области: "Практически вся деятельность органов госбезопасности является необычным с точки зрения простого человека, их формы и методы работы могут вызвать неоднозначное и притом нередко отрицательное восприятие. Поэтому при опубликовании материалов о деятельности органов, его сотрудников учет этого аспекта необходимое, нужны объективные, добросовестные объяснения, комментарии". О такой же ситуации говорит Николай Леонов: "За Шебаршина нам пришлось в значительной мере "раскрыться" перед общественностью. Нападки на Комитет государственной безопасности в демократической прессе становились настолько злобными и провокационными, что руководство разведки по благословению Крючкова начало выступать перед трудовыми коллективами, разъяснять сущность и содержание своей работы, доказывать, что разведка - не паразит на шее народа, а его глаза и уши, к того же разведка является прибыльным в денежном аспекте предприятием: мы получали такие научно-технические секреты, которые стоили десятки и сотни миллионов долларов". Как видим, "гласность" в этой сфере возникает в ответ на "кризис", а раз так, то явно запаздывает по времени.

В сообщениях прессы о создании в рамках специального подразделения ФСБ для работы с российскими журналистами в качестве аргумента приводится информация о том, что в посольстве США работой с прессой занято 8 сотрудников.

Правда, есть и такой аспект, как сознательное преувеличение опасности со своей целью. Так, директор ФСБ М. Ковалев говорит следующее: "Однако я понимаю своих иностранных коллег-профессионалов, которые тоже качают головой: мол, да, "российская мафия наступает. Под это открывают финансирование, дают больше денег - итак, повторяюсь, с точки зрения прагматичного, я их понимаю".