Тексты для диктантов

* * *

Позавтракав, отец шел на работу, а я, підсукавши штаны, бег на конец огорода, чтобы наломать широких капустных листьев. За это время в доме уже стоял парной дух. На постели, засланому простыней, а поверх еще и полотенцем, пузатилося несколько кругленьких паляничек. Мать вся в работе - легкими взмахами рук они вигвалтовували опецьок теста, вмокали руки в воду, чтобы оно не прилипало, и, перебрасывая с одной ладони в другую, формировали круглую, как солнце, хлеб. Слегка похлопав верхушку, мамочка клали каравай на полотенце. Делали они это так ловко, что я даже не успевал вволю насмотреться.

Пока мать выкачивали последнюю, самую маленькую, что предназначалась мне, блинчик, я бежал за лопатой и, внеся, приставлял ее к припечі. Разослав капустный листок этаж ясенево языка лопаты, они смазывали его маслом или присыпали мукой и усаживали буханку. Белое тесто лепешки вдруг обдувало горячим духом печи. Нагнічені челюсти покліпували, словно в безлунную ночь звезды, искорками раскаленной сажи вздрагивал жар. Сделав вилкой сверху несколько проштиркнів, иметь метко выгнули лопату с буханкой хлеба в горячую утробу печи; потом вторую, третью, пока не спряталась за челюстями и моя лепешка.

(1 76 сл.) В. Скуратовский

* * *

Метелица, стоя на палубе катера, смотрел, как быстро удаляется утес, где видно тонкую фигуру Григория Ивановича, как скрывается за деревьями транспортное домик, окрашен в зеленый. Словно все западает в небытие, в прошлое, но почему так неправдоподобно быстро?

Болело в Метелице самой души, потому что ехал отсюда против своей воли. Много переговорил с Ольгой, но самое главное, наверное, так и не было сказано.

Вблизи и вдали впереди Десна расстилаешь гладкие водные свитки, и те свитки меняли свое окраску, и Метелицы неожиданно снова вспомнились Ольгины слова, сказанные - когда же это? - позавчера, да, позавчера (а кажется, будто прошла целехонька вечность, полна тревог, переживаний - то трогательных, то горьких), заиграли Ольгины слова... плывем по зеркалам... плывем по зеркалам - с седого на голубой, с голубого на синий...

Вышел на палубу старый Небаба, поставил сложного брезентового стульчика на металлических ножках, сел. Упругий речной ветерок заискрился, засверкал в его отбеленном льняном волоссячку в прическе мягкой бороды. Так сидел старый, смотрел перед собой, а затем, поймав вопросительный взгляд Метелицы, сказал громко, бодро:

- Славная река, любо-дорого на сердце! Никак наглядеться не могу, все мало и мало!

Слалась в даль древняя река, неся в своих берегах расплавленную небесную голубизну, неся розілляте солнце, переблиски его живые, серебряные. Слалась в даль вечной непостижимой мелодией, звучание которой - радостное, торжественное - можно было, кажется, услышать, только надо было тоньше наструню-вать свой слух.

Вода мерцала, вода светилась разными цветами, вода меняла настроение, где улыбалась по-детски искренне, а где стриманіпіе, вода словно песню пела все время, песню, в которой она жила так же, как в реке, так же, потому что неслась она в песню прямо с этих деснянских берегов, неслась, неслась...

(260 сл.) По Есть. Гуцалом

***

Тропинка к маминой дома петляет через огород. Все здесь до боли знакомо: он заботливо отделан розора стьобнула через картофель - здвобіччя высажены кустики фасоли, а между ними поважисто розплелося тыквенные гудиння, на ложбине густой порослью изобилует морковь, сизіє тугими головками капуста, густыми листочками пошли в рост свеклу...

Все вокруг живет неньчиною присутствием... задавніла годами калитка поскрипывает хриплым поголосом - в обійстяних сумерках, что уже успели розсусідитись вокруг дома, вижу самую дорогую осанку. Присев на пороге и склонив на обіруччя голову, сокрушенно покоится мамочка... Чтобы вдруг не потревожить ее, притворно покахикую и вижу, как вмиг сводится седая голова, сплескують ладони, и прорезает тишину мамина окличка: «Сыночек, мой дорогой!..»

Бросаю на спорыш производную чемодан и підбіжки спешу к матери, чтобы не доставлять ей хлопот - знаю, как трудно ей вставать, но она все-таки успевает опередить меня, бросается в объятия. Я слышу, как натужно бьется ее нежное сердце, тяжело дышат грудь. Годы берут свое, и от того крадькує неутешительная мысль: а что, как вмиг отойдет дорогой тебе человек, кто же тогда будет встречать в родном дворе?..

Медленно идем к избы. Иметь украдьки высушивает концами платка увлажненные глаза и словно оправдывается: «...Вот поужинаем, и я наспіваю тебе колыбельных. Ты же в прошлый раз просил...»

Колыбельная песня. Сколько их создал народный гений!.. Ласковый мамин напев засевал детскую душу любовью к людям, к природе, ко всему живому.

(215 сл.) В. скуратовский