Текст для диктанта

***

Шли лугом, более мелким озерцом, где травы и лоза полегли в одну сторону - их наклонила наводнение, вдыхали запахи болотного зелья, одквітлої лозы, душицы. Почти из-под самых ног вылетели две утки, - по глазам резануло фиолетово-синим, и на мгновение Дащенко почувствовал, что и его словно рвануло вверх, туда, где терзали небесную голубизна свистючі крылья. Тропинка повела их вверх, между песчаные холмы, поросшие лозами и молоденькими, лет четыре назад посаженными соснами. Они остановились на холме, рассматривались. Позади них громоздились еще большие сугробы, целые песчаные горы, за ими темно-зеленой тучей вставал сосновый бор, справа за кустами ивняка синела залив, над ней мечтали дубовый лесок - дубки маленькие, как всегда в тех местах, где близко приступает вода, но крепкие, корячкуваті. Посреди Десны - остров. Собственно, острова не было видно, вставала только зеленая пена ивняков, что налегли на воду, а она играла их гладкими ветвями. Казалось, что остров плывет. Гплив над островом, наполнял все пространство звоном, хлопаньем, свистом, щебетом громкое пение...

В какой-то момент остров затихал. Но тишина німувала недолго, ее проламывал самый нахальный, смелый, найбезталанніший голос. Видимо, обладатель того голоса знал, что в остальное время его никто не будет слушать. «Дзинь-дюр, дзинь-дюр-ти», - вот и вся песня. Поспішливо отзывался в другом конце острова другой, чуть вдатніший, но тоже невысокого полета певец. Видимо, брался учить бездарь. «Тех-тех, дзинь, хлоп-хлоп». Вдруг, видимо обиженные, срывались несколько... Здесь перемешались все школы, здесь соревновалось множество направлений. И тогда, где-то посередине острова, видимо, на белой груше, отзывался настоящий маэстро. И хоть на тот момент остров звенел от пения, его песня не терялась. Он отзывался как бы лениво, нехотя: тіох-тіох. Тогда увлекался, отдавался на волю собственного пения и бил в небо звонко, аж вставала в берегах луна: тіур-тіур-тіур, фить-фить-фить, хлоп-хлоп-хлоп-хлоп! И этим последним звуком запечатував уши. - Народный! - сказал Ратушный, и Дащенко улыбнулся.

(287 сл.) По Ю. Мушкетиком