ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ

10.3. Неоинституционализм. Дж. Гэлбрейт, Г. Коуз

После Второй мировой войны влияние чистого институционализма пошел на спад, но это направление в несколько иной форме возродился в произведениях Джона Кеннета Гэлбрейта (род. в 1909 г.). Его основная работа "Новое индустриальное общество" (1961 г.) посвящена анализу и роли в экономике "техноструктуры" - общественного слоя, включающая ученых, конструкторов, специалистов по технологии, управлению, финансам и вообще всего, что нужно для обеспечения нормальной деятельности крупных корпораций. По мнению Гэлбрейта, поведение современной рыночной экономики все больше определяется крупными корпорациями (олигополиями), производящих сложную технику: автомобили, самолеты, системы связи, компьютеры и программное обеспечение. Они имеют частичный контроль над рыночной ценой.

Формирование новой модели слишком сложных изделий требует научных изысканий и конструкторских разработок, создания новых технологий и новых материалов, а это требует значительного времени. Поэтому необходимо не только тщательно изучать рынок, но и прогнозировать спрос, цены на сырье и др. "Не только цены и издержки производства, но и потребительский спрос становится объектом управления".

Необходимая для этого информация может быть только результатом коллективной деятельности квалифицированных специалистов, которые способны достоверно определить, что, как и в каких объемах производить. Именно управление капиталом становится одним из разновидностей сложной профессиональной деятельности.

Размышляя над этими особенностями современного экономического поведения, Гэлбрейт пришел к следующим выводам:

• В корпорациях реальной властью обладают не собственники, а инфраструктура. По мнению Гэлбрейта, власть всегда "переходит к тому фактору производства, который труднее всего заменить". Сначала это была земля, затем капитал, а теперь - это "совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями, в которых нуждаются современная промышленная технология и планирование".

• Власть техноструктуры безлика, поскольку все решения вырабатываются постепенно и коллективно, принимаются поэтапно, путем сложных согласований. Высшее руководство лишь координирует этот процесс.

• Техноструктура вынуждена планировать работу корпорации на годы вперед. Только при этом условии можно загодя заключать контракты на научные и конструкторские разработки, поставку сырья и комплектующих.

• Техноструктура заинтересована не столько в максимизации прибыли на капитал, сколько в обеспечении прочных позиций корпорации на рынке, в создании условий для того, чтобы владелец нуждался услуг инфраструктуры. "Как только инфраструктуре удается обеспечить себя с помощью минимального уровня прибыли, у нее появляется определенная свобода в выборе целей. В подавляющем большинстве случаев цель состоит в том, чтобы достичь максимально возможного темпа роста корпорации, а это измеряется, главным образом, объемом продаж. Такой рост означает увеличение персонала, повышение ответственности и, следовательно, обеспечивает дополнительные возможности для карьерного продвижения и получения более высокого жалованья".

• Планирование требует стабильности, чтобы можно было предвидеть будущий результат принятых решений. Это недостаточно сочетается со свободной конкуренцией. Поэтому в современной экономике формируется непрерывная и всеохватывающая сеть міжкорпораційних договоров, которая делает рынок управляемым, стабильным и предсказуемым. Стихийный рынок и свободная конкуренция, по мнению Гэлбрейта, остались только в учебниках, а экономика современных развитых стран управляется техноструктурой на основе долгосрочного прогнозирования.

Позиция Дж. Гэлбрейта во многом напоминает позицию позднего И. Шумпетера, о которой уже говорилось. Поэтому ограничимся лишь одним замечанием. Перечисленные пункты 1 - 4, скорее всего, справедливы. Однако с их справедливости вовсе не следует справедливость последнего пункта, что отрицает конкуренцию и свободный рынок в современных условиях. Дело в том, что наряду с тенденциями, названными Гелбрейтом, есть и противоположные тенденции, усиливающие конкурентность рынка. Одна из них - непредсказуемость средне - и долгосрочных последствий введения массовых новинок. Результат - усиление темпов неожиданных изменений экономической конъюнктуры и экономической структуры, лучшим способом приспособления к которым как раз и является конкурентный рынок (не абсолютная конкуренция и чистая монополия в значении Е. Чемберлина). Корпорация, которая игнорирует пристосувальну функцию рынка и полагается только на собственные планы или на особый тайный связь с правительством, обречена на поражение в конкурентной и информационно прозрачной экономике.

Другое дело, что на микроэкономическом уровне нужно больше уделять внимания поведению разного рода организаций, способ действия которых нельзя полностью спрогнозировать, но он понятен в рамках предельных соотношений маржиналістів. Гэлбрейт также был убежден в том, что современная экономика слишком зависит от колебаний спроса и от использования значительных по объемам сбережений. Но отсюда вытекает не столько возрастающая зависимость экономики от государства, сколько усиление роли номинального сектора в экономике.

Рональд Коуз (род. в 1910 г. в Англии) - американский экономист, профессор Чикагского университета, лауреат Нобелевской премии 1991 г. Он считает, что, хотя экономисты и изучают рынок, но их волнует только установление равновесных цен, а не институциональная основа рынка. Тем самым игнорируется роль, которую играет право и другие социальные институты в поведении фирм и функционировании рынков.

В статье "Природа фирмы" (1937 г.) Коуз отвечает на такие вопросы: "Почему какая-то часть экономической деятельности протекает внутри фирмы, где имеют место вертикальные экономические структуры, действующие на основе прямых приказов, а другая осуществляется на рынке, где функцию выполняют приказов цены, свободно устанавливаемые? Почему экономика не может существовать в виде "сплошного рынка"?"

Ответ Коуза проста: рынок требует чрезмерно высоких трансакционных издержек (затрат на заключение сделок). Той мере, в какой механизм прямого директивного управления позволяет экономить трансакционные издержки, фирма вытесняет рынок. Вместе с тем экономика не может функционировать в виде одной гигантской фирмы, потому что координация экономической деятельности с помощью приказов из единого центра также сопряжена с расходами, которые экспоненциально растут с увеличением размеров организации.

Таким образом, возникает проблема оптимальных размеров фирмы. Оптимум определяется границей, где издержки рыночной координации равны издержкам централизованного контроля. До достижения этой границы выгодна централизация, после - рынок. Оптимум зависит также от структуры отрасли, технологий, которые применяются, и характера конкуренции.

Коуз сделал значительный вклад в исследование проблемы внешних эффектов - результатов воздействий хозяйственной деятельности на объекты, не связанные с этой деятельностью. Затраты и выгоды от определенных видов экономической деятельности могут распространяться на людей, которые не несут вещественных или денежных затрат на ее осуществление.

В 50-е годы Коуз занимался проблемой государственной монополии в средствах связи. Считалось очевидным, что без государственного контроля в этой сфере будет царить хаос - конкурирующие станции начнут работать на одинаковых волнах, создавая помехи друг другу. Коуз показал, что если продать в частную собственность волны разной частоты, то возникает эффективный рынок и потребность в государственном контроле отпадает.

В 1961 г. он опубликовал статью "Проблема социальных издержек", в которой выступил против попыток найти везде, где только возможно, "неудачи" рынка и требовать на этом основании государственного вмешательства в экономику. Как пример можно взять шум от работы аэропорта или фабричный дым, отравляющий воздух. Считалось, что государство должно вводить специальный налог на тех, кто порождает внешние неблагоприятные факторы, и установить контроль за их деятельностью. Тем временем внешние эффекты имеют обоюдный характер. Фабричный дым наносит ущерб фермерам, но запрет на выброс оборачивается ущербом для потребителей продукции этой фабрики. Поэтому речь должна идти о том, как минимизировать величину совокупного ущерба. Оказывается, если права собственности четко определены и трансакционные издержки (по ведению переговоров и т.п.) малы, то рынок может самостоятельно устранять внешние эффекты: заинтересованные стороны в состоянии самостоятельно достичь приемлемого решения проблем. При этом не будет иметь значения, кто именно обладает правом собственности - фермеры на чистый воздух или хозяин фабрики на его загрязнения. В любом регионе можно установить приемлемые уровни загрязнения окружающей среды, а затем открыть свободную торговлю правами на законное загрязнения. Участник, способный извлечь из обладания таким правом большую выгоду, просто выкупит его у того, для кого оно представляет меньшую ценность. Это положение (независимость оптимального решения от распределения прав собственности) является основой "теоремы Коуза".

Идеи Коуза заложили основу институционализма, что объясняет структуру и эволюцию социальных институтов, исходя из понятия трансакционных издержек. Отметим, что именно в отсутствии рыночных институтов, обеспечивающих минимизацию трансакционных издержек, Коуз видит главную беду бывших социалистических стран.