Тексты для диктантов
* * *
Максим протер глаза.
Из них не исчезало бред, наплывая на действительность. У них еще шел Николай,
отходил, минуя часового, словно выполнял его команду. В них вместе горели
солнце и свеча, мерцали деревья в стеклянном наряде и подтеки на запотевших
шибах... Это не был сон! Максим-потому что не спал. Это была дума, воспоминание, видение в
широко раскрытых и незрячих глазах, это был отсвет прошлого и видение грядущего
перед внутренним згасаючим зрением... Максим не знал, как долго он так просидел,
опустившись на мокрую, сырую пол в ногах большого человеческого свалки, того
«общего числа» - как последняя единица или ноль... Единицей впереди прошел
Николай, прошел босой и в одном белье по снегу и исчез за дверью, а за ним-вот
должна была пройти остальные.
- По одному
вихаді!!!
Страж с
забинтованной головой стоял, почесываясь и зевая, и ту команду подал не он.
Команду подал кто-то из-за двери, снаружи. Тот кто повторил команду трижды,
но никто не выходил.
Команда и
прозвучала жутко, словно то кричал петух. Тот самый библейский петух
перед отречением Петра и перед взятием Христа на Голгофу. Все встали, сбились отарой,
тупцялись, что-то там порпались, но никто не выходил.
(183 сл.) И.
Багряный
* * *
Дети принесли с
леса ежа, долго игрались с ним. еж не хотел развернуться, настовбурчував
иглы, то они бросали им о землю, пробовали щекотать прутьями - и хоть бы тебе
что! даже травили собакой, который, фыркая, обнюхивал то жалке тело, пробовал
перевернуть лапами, но скоро поранился и, поджав хвост, отбежал в сторону.
В конце концов, подумали, что замучили ежа, а потому покинули его в куче листьев, а сами
обежали по домам, потому чоріло.
Я его увидел,
когда сошел с поезда и направлялся по тропинке, что вела между старым парком и большим
садиком. Кто-то где-то жег костер; и хотя пламени не было видно, однако
рідесенький дым синей пеленой стелился над самой землей, Воздух пахло
антонівками и чем-то таким особенным, что напоминало детство и то, как мы
когда сгребали листья и жгли на огороде, где уже выкопали картошку... еж,
видно, еще не очнулся, потому что лежал там, где его и оставили, свернувшись тугим
клубком.
Я остановился,
ожидая, когда он попытается побежать. Но еж как будто умер. Нагнулся над ним,
коснулся иголок - твердые, они чуть не упивались в ладонь. Тогда я втянул правую
руку в рукав, таким образом замотав ее, и, нагнувшись еще ниже, попхнув ежа
себе на полу плаща и понес с собой.
еж не
розпростувався и, тяжелый, колол мне своими шпильками ладонь, а то и сторону, когда
я крепче прижимал его к себе. От того, что встретился с ежом, а теперь нос
его в загорнутій поле плаща, стало мне хорошо, и я почему-то даже улыбался.
В комнате я зажег
свет и уже тогда положил ежа в углу возле печки. Он там упал, как неживой, и
только, наверное, еще туже свернулся, еще острее повиставляв шпильки. Ну, что же,
это твое дело, как тебе держаться, как вести себя, думал я, можешь опасаться,
остерегаясь.
(281 сл.) С
журнала