СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ СЕМАНТИКО-ГРАММАТИЧЕСКОГО РОДА
Существительные общего рода
ФЕМГНАТИВИ
Среди существительных общего рода отдельную группу морфологических единиц образуют словоформы, которые потенциально являются выразителями мужского или женского пола, а в структуре языка маркированные женским грамматическим родом, что и обусловило их название (лат. femina - женщина), напр.: просторіка, замарашка, обжора, невмывака, вор, бездельник, неудачник, плакса, нечема, нахал, непоседа, бездарь, хитрюга, ябеда, варивода, забияка, всезнайка и т.д. Лишены структурно-морфологических средств выражения родовой отнесенности, они называют неозначену за статью человека, то есть е нейтрализованными формами. Род подобных наименований выражается «вне» данными слов, то есть аналитически: флексией глагола - сказуемого или флексией зависимых от него слов в роли определения, напр.: «Не знал бедолага, что выросли крылья, что неба достане, когда полетит» (Т. Шевченко); «она [Хима] здесь выдает из себя тихоню» (Панас Мирный); «И такой уж тихоня: хоть против шерсти его гладь» (Г. Кропивницкий); «Почвалала «бедолага» Сколько видно через брод» (С. Олейник). Иногда грамему рода позволяет определить только контекст, напр.: «Из-за забора выбежала пожилая женщина, бросилась к замазури: - Боже мой! Как же ты замурзався и обідрався» (Г. Руденко).
По типу семантической функции существительные неозначеної лица не составляют единства. Небольшая часть имен называет человека - деятеля, на этой почве сближается с маскулізмами, поскольку выполняет аналогичную, тождественную роль в языковом употреблении, напр.: почтальон, судья, слуга. Основная часть наименований формирует ряды экспрессивно-оценочных слов, которые называют лиц за их действиями, поступками, чертами характера, внешними признаками, поведением, состоянием и т.д. В основном такие оценки негативного содержания и заостряют внимание на поведении, морали, внешнем виде, уровне интеллекта, врожденных пороках и т.п., напр.: сплюха, пьяница, бродяга, єхида, ничтожество, заика, калека, неумеха, увалень. Группа наименований с экспрессией доброжелательности, сочувствия, восхищения значительно меньше по объему, напр.: трудяга, бедняга, сиротина, симпатяга, бедняга, добряка, разумник. Перечисленные особенности лексического наполнения существительных не охватывают всей полноты содержания фемінативів. Названия с родовой семой неозначеності лица образуют многочисленный, в основном стилистически окрашенный слой словарного состава, сфера употребления которого часто находится за пределами литературного вещания.
Разветвленность смысловых оттенков дополняется разнообразным категориальным набором образующих основ (глагол, прилагательное, существительное), на базе которых произошло образование фемінативів за помощью не однотипных словообразовательных аффиксов, ср.: кичиться - чвань-к-о; роззявити - зевак-а; хватать - хап-уг-а; сонный - сонь-к-о; незграб ный - не зграб-а; друг - друз-как-а. Однако перечисленные расхождения лексического и структурно-морфологического характера не влияют на семантическую функцию фемінативів: носителя признака (єхида - ехидна человек), носителя процессуального состояния (зазнайка - тот (та), кто задается, хвастает). Все производные являются словами - характеристиками, то есть означают, но не называют (номинируют) лицо, на этом основана роль фемінативів в тексте - дать о человеке какую-то информацию или выразить к ней свое отношение. Этот сигніфікативний компонент присущ наименованием обоих полов, для которых роль сказуемого-предиката, выраженного прилагательным, является родственной, сравн.: бездельник - человек не рабочая.
На уровне содержания и формы отдельного слова «расщепление» родовых признаков не происходит. В структуре родовой парадигмы в парных противопоставлениях ((этот) разумник - (эта) разумник) существует привативна оппозиция, поскольку морфологически выражен один член - грамема женского рода. Подобно маскулізмів, здесь имеется асимметрия содержания и формы, которая сопровождается грамматической омонимией. Названия лиц мужского и женского пола, наделены одинаковыми функциями носителей состояния или признаки, передаются в языке одинаковыми по звучанию формами. Асимметричные отношения являются следствием нейтрализации или использования, форм женского рода для обозначения лиц мужского пола.
В русском языке существительными потенциального рода есть часть наименований, маркированных грамматическим средним родом напр.: лентяйка, мурло, болтун, мазила, обормот, брехло, убоїще, сравн.: «...дядя Биб, молчаливый вайло, первый на селе молотник...» (Г. Тютюнник); «Эй ты, вайлої - кричала она [Маланка] на нее, когда Гафійці ненароком вылетало из рук веретено» (Г. Коцюбинский). Омонімічні формы среднего рода, обозначающих лиц мужского и женского пола является спецификой именно украинского языка, от фемінативів они отличаются уровнем экспрессивно-эмоциональной насыщенности компонентов парного противопоставления. «Причина переноса имен agentis и др. женских на мужские лица в «унизительном» ,- отмечал О. О. Потебня. Эмоциональный компонент в «фемінативах», которые выражают функцию носителя женского пола, значительно ниже степени метафоризации, которого достигают «фемінативи» в роли носителя мужского пола. Относительно морфологических единиц со структурными признаками среднего рода, которые контекстуально воспроизводят грамеми мужского или женского пола, то их уровень экспрессивной насыщенности одинаковый.
В тексте названия экспрессивно-эмоциональной оценки могут выполнять роль разных членов предложения. Привычной для них, поскольку по сути они - предикаты, есть позиция именной части в составном сказуемом или прокладки, напр.: «Может, кто когда и убегал, только не я,- гордо сказал Николай,- я не бродяга» (И. Нечуй-Левицкий); «Разве никто не знает твоего Ивана, бродяги всемирного» (Панас Мирный). В роли подлежащего или дополнения эти названия больше тяготеют к номинации лица, чем до ее характеристики, напр.: «И хлынули слезы. Поплакал бедняга, утер рукавом» (Т. Шевченко); «Времечко сна улыбается работягам» (Г. Коцюбинский). Формы существительных потенциального рода могут быть применяемые как обращение, напр.: «Здорово, дружище, привет, привет» (А. Малышко). Кроме того, в тексте названия экспрессивно-эмоциональной оценки выполняют функцию уточнения сказуемого, подлежащего, дополнения, вокатива (обращения) в роли подлежащего, напр.: «Берите ...берите ее, лентяй!» (Л. Яновская); «Ишь, как метет (Давид) к воротам и подается, «чертово» одоробло, в экономию» (Г. Стельмах); «Не враг он - парень был искренен» (Дніпрова Чайка); «Коля, мой давний дружище, Ідеалісте неисправимый» (И. Франко).